Сюдой, Дерибасовская.


Тудой, памятник Дюку Ришелье.


Ишо, Лестница... ага, Потемкинская.

А вот шиш с маслом вам! Я тоже так думал. Ришельевская она, потому как у Дюка.


Порт с морвокзалом.





И маяк.


Привоз. Ну як же без него? В принципе, ничем сейчас от Черкизона не отличается, кроме, естественно, вывески.


Катакомбы! Вы еще спрашиваете? Конечно же! Какая же Одесса без добычи ракушняка? За эти подземные каменоломни столько художественного свиста понаписано, что даже иногда начинаешь в его верить.


Кто-то тута с задней парты, шибко вумный, за театр оперный вспомнил. Ой-вей, вот вам ёпперный театр. Между прочим, здание с уникальной акустикой: на сцене можно шепотом разговаривать, а с каждого места в зале за это будет слушать любой биндюжник.


Одесская филармония, я вам доложу, тоже уникальна по своёй акустике: ее строили как биржу с таким расчетом, чтобы два человека говорят, а третий их уже не слышь. А шо? Нормально, чего там слушать?


Малая Арнаутская, известная по словам турецкоподданного Остапа Сулеймана Берта Мария Бендер-бея. Если верить одесситам (а им таки можно уже верить), со времен Остапа в смысле контрабандного товара ничего не изменилось.


Знатоки еще скажут за Вокзал

Киностудию


Вот етот шарик


А хто-то и за море вспомнит.


Но это все такие большие мелочи по сравнению остальной Одессой, что и говорить не стоит. Кстати, ша! Если кто произносит Одесса через "э оборотное", то будьте готовы, что вам укажут. Побить не побьют, все-таки люди кулютурные, земляки Валентина Катаева и Мишки Япончика, но выскажут, шо "ви же не говорите дЭцкий сад, вот тоже и за Одессу".

Поэтому расслабьтесь и слухайте сюды. Я имею вам кое-что сказать.


История первая. НАХОДКА.

Герр Штерн покачал головой, перешел на другую сторону улицы и остановился перед босоногим высоким хлопцем.
- Константин, - обратился он к парню, - я Вас очень уважаю как человека, но разве я не разговаривал уже с Вами за майн либе доча? Вы-таки не думаете за ее будущее в наши тяжелые времена. Разве я не просил оставить Евгению в покое? И что Вы, с позволения сказать, сделали с сыном Атанасиса Папасаракиса? Мальчик же до сих пор заикается и слушать ничего не хочет не только за женитьбу, но и за нашу дочь тоже. И ведь он такой далеко не самый первый. Неужели Вы хотите, чтоб девочка, как это... блиб ауф дем регаль, старой девушкой осталась?
Хлопец потупил взор и шмыгнул носом.
- Костя, - продолжил герр Штерн свой монолог, - не вынуждайте уже меня идти на страшные меры. Вы, майн фройнд, хоть и босяк, а умом вызываете уважение не только у квартального. Но поставьте же себя на мое положение: за что Вы будете кормить семью? Или собираетесь заставлять жену рачкАми всю жизнь торговать? Пожалейте себя и мои нервы…

Не дождавшись ответа от парня, герр вздохнул, поправил шляпу и, вернувшись на свою сторону улицы, исчез в калитке.

Тем же вечером Костя с Женечкой сидели на покатом берегу Хаджибеевского лимана, держась за руки.
- Твой фатер зараз опять мэни выговаривав. - жаловался хлопец, - За Йоргу Папасаракиса казав, шо этот шлемазл тэбе дюже боиться...
- Костя, - спросила Женя, - а ты меня правда любишь?
- Ой, сонечко мое, серденько, - отвечал Константин, - а як жеж тэбе нэ любыты?
Он обнял девушку и заглянул ей в глаза...

Вдруг со стороны тракта затарахтела пролетка. Влюбленная парочка, затаив дыхание, замерла в прибрежных камышах. Тем временем, неизвестные остановились невдалеке. Послышалась короткая возня, брань, плеск воды, свист кнута. Через мгновение пролетка унеслась, все стихло.
Обмерев от страха, наши герои все еще молчали, когда со стороны лимана послышался слабый стон. Приглядевшись, они увидели, едва заметный при тусклом свете звезд, качающийся на волнах большой мешок.
Костя забрался в воду и не без труда вытянул находку на берег. Когда мешок развязали, из него появился крепенький рыжий мужичок с окладистой бородой. Едва выбравшись из мешка и освободившись от кляпа, мужичек спросил:
- Ты кто?
- Я - Костя, - растерянно ответил парень.
- А Косой где? - продолжал допытываться мужик
- Какой Косой? - удивился Константин.
- Понял, - улыбнулся найденыш, - развяжи-ка меня, хлопче.
- А ты-то кто, дядя?
- Я, хлопче, купец второй гильдии Федор Спиридонович Зернов. А за то, что ты меня вызволил я тебе че хошь сделаю. Проси, чего твоей душеньке потребно?
Костя опешил. Так ведь не бывает. Он ущипнул себя за руку. Купец не исчез, но стало больно.
- Дядько Федор, а вы можете мэни в универсию учитыся зараз видправыты? А то у мэни грошей нэмае.

Вот так вот Олин прадед Константин выучился на инженера и после женился все-таки на ее прабабке, Евгении. Но чудеса не прекратились.




История вторая. КРЕСТНИЦА.

Весна в тот год была ранняя. Веселое солнышко вовсю припекало. Шустрые ручейки сновали вдоль брусчатки. Народ, принарядившись, стекался к разукрашенной церковке. Константин, выйдя из дома, прохаживался у фабричных ворот, поджидая жену.
- Здравствуйте, Константин Фомич! - обратился к инженеру учетчик, - как здоровье супруги Вашей, как сыночки, здоровы ли?
- Здоровенькы булы, Моисей Иосифович, Слава Господу нашему, ничого. А вот и вона, краса моя, идеть.
- Как разумеете, Константин Фомич, установку новую к исходу месяца будущего пустим?
- С Божьей допомогой мабуть и пустымо...
Подошедшая жена, всплеснув руками, встряла в разговор:
- Нет, вы неисправимы! На дворе Светлое Христово Воскресение, во храм направляемся, а они, знай себе, за работу беседуют.
- Помилуйте, Евгения Генриховна, кому Христово Воскресение, а кому - Шаббат. Пойду я уже, что ли?
Они церемонно раскланялись и разошлись.

Под сводами церквушки было светло от лампад и свечей. Пожилой дьякон густым басом подавал гласы, хор сверху отзывался антифонами. Когда начали читать "Аще кто благочестив…" Евгения шепнула мужу:
- Отойду, что-то мутит меня, душно…
И направилась к выходу, схватившись рукой за живот.
Протиснувшись поближе к выходу, она остановилась у стены, перевести дух, вдруг живот схватило, да так, что в глазах потемнело. Народ заохал, расступился. Службу приостановили. Батюшка распорядился отнести болезную в свой дом, стоявший рядом церковью.
Когда женщина очнулась, она услышала голос бабы Зины:
- Что ж ты, милая, тяжелая-то во храм ходишь? Тебе бы сейчас поберечься, чай не молодуха!
- Бог с Вами! Что Вы такое говорите? Съела видно что-то не то…
- Ага, съела, - хихикнула бабка, - месяцев шесть-семь назад, у мене глаз верный, за свой век стольких деток приняла. Годков-то тебе сколько?
- На Покров аккурат пятьдесят исполнилось.
В глазах опять потемнело от боли.
- У, да у ты готовая совсем, воды отошли, - охнула бабка и засуетилась.

Когда, после окончания заутрени, священник вернулся в дом, его ожидал кричащий сюрприз.
- Ничего, ничего, - рокотал батюшка, - Господь в свой праздник девочку послал, крестницей стало быть моей будет.
- Да погоди ты, - ворчала баба Зина, - недоношенная она, выживет ли.

Вот так родилась Олина бабушка, Клавдия Константиновна. Тому, кто выходит малышку, отец пообещал подарить золотые часы. Брат Николай буквально не отходил в первые дни от сестры ни на шаг. А когда Клавдия подросла, крестный отец устроил ее в одесскую женскую гимназию.


А после - много чего случилось. И революция, и гражданская. Один брат пошел в банду, другой – в ЧК. На похоронах отца брат убил брата. И голод был. И отъезд к мужу сначала в Киев, после - под Питер. Эвакуация. Смерть шестнадцатилетнего сына, ушедшего на фронт добровольцем. Похоронка на мужа. Замужество дочери. И единственный свет в окне – две внучки. И редкие поездки к подругам по гимназии. Все это достойно отдельных рассказов, может быть, когда-нибудь я об этом еще напишу.

На этой фотографии Олины прабабушка, бабушка и новорожденный сын, то бишь, Ольгин дядька, впоследствии погибший на войне.

Но пока давайте вернемся к нонешнему времени. Далее будет повествование от имени благоверной моей (с некоторыми моими комментариями - А.Ч.)




Пока я лихорадочно соображала, что из бебехов может понадобиться в долгом и дальнем путешествии, и где это может быть заныкано в нашем большом доме, некоторые вдохновенно ругались с Ватсоном внимательно изучали форум автору, иногда отвлекаясь на закачку на ноут очередного софта.
В результате, мы выехали, оставив дома а)атлас автомобильных дорог и б)старый ежедневник, много лет выполнявший во время автопутешествий функции судового журнала. (А.Ч. Зато не забыли по 4 пары сменной обуви, а в гардеробе не хватало для полного счастья ОЗК и костюма антарктической экспедиции в тропическом исполнении с пробковым шлемом и набедренной повязкой) (О.Ч. и все равно, с обувью были проблемы - "ходовых" туфлей не оказалось)

Вместо журнала, быстренько затормозили на выезде из нерезиновой и купили блокнот.
(Отсутствие видавшего виды судового журнала еще можно было как-то логически обосновать – все-таки, машина новая, а журнал начат был еще на "Волге".) С атласом получилось сложнее.
Нет, что ни говори, навигатор – это вещь.
Но все-таки, когда видишь на экране только квадратик 50х50 ближайших километров, сложно определить свою глобальную тактику передвижения. Как минимум, неизвестно, сколько километров осталось до ближайшего крупного города. Кроме того, наш навигатор отличался поведением хорошей восточной жены. Он даже не пытался пискнуть, дескать, что "вы сбились с курса", а сразу прокладывал новый вариант курса. Иногда – по куширям, промзонам и колдобинам.
Но в целом, к навигатору претензий нет.
Но это – лирическое отступление (их будет еще немало, думаю).


Итак, в воскресенье 2 сентября в 11 часов утра, имея 375км на одометре, мы все-таки стартовали.
Планы были наполеоновские: за день доехать до матери городов русских – Батьки Киева, найти на въезде какой-нибудь ночлег "чтобы чисто и недорого и с парковкой", весь следующий день гулять по городу (с заходом в рекомендованное нам хорошим человеком кафе), а 4 сентября с утра пораньше рвануть в Одессу ( в принципе, там ехать-то всего 400 км), там неделю греть косточки и отмокать в море, а потом на неделю в Краснодар, проведать родню.
Ага. Щаззз!
Для начала мы не учли принцип прокладки магистрали М3 Москва-Киев.
То есть, мы в нормальном темпе доехали до границы (Троебортное-Бачiвськ), границу проскочили очень быстро. Молоденький погранец пытался выцыганить у Васильевича хоть что-нибудь на "позолотить ручку", но не удалось.
(А.Ч. Когда мы подъехали к воротам хохлятской таможни, подошел хлопче и спросил:
- Вы наверное не хотите долго стоять?
Я так же честно ответил:
- Сильно не хочу.
Парнишка оживился и начал рассказывать, что некоторые несознательные граждане иногда суют ответственным сотрудникам в карман всякую гадость.
Я искренне возмутился:
- Нельзя, - говорю, - так поступать! Нехорошо!
Не, в самом деле. На российской стороне висел грозный плакат:
"Не предлагайте взяток сотрудникам! Не поощряйте коррупцию!" - Суровый воин грозил пальцем так, что я проникся.
- А вот ежели некоторым приходится в субботу работать? - продолжает жалостливо таможня, - а семья дома совсем без глаза.
- Не, - радостно отвечаю, - насчет не работать в субботу - это ж не наша религия.
- Правда? - озадачился служивый и протянул квиточек, - ладно, езжайте.
Вот так вот я не поощрил коррупцию. )

Потом толстый таможенник поинтересовался у Васильевича, зачем в багажнике такое количество барахла (палатка, спальники, теплые вещи и т д ). Тот быстренько перевел стрелки на меня, дескать: "Вы у жены спросите". Таможенник посмотрел на меня, все понял и больше глупых вопросов не задавал. На все про все у нас ушло чуть меньше часа. А дальше началось.
Дорога – изумительная по качеству покрытия и красоте окружающей природы. Но – ни одного крупного города, только указатели: "Путивль- 30км", "Нежин – 15км", "Чернигов-50км". А у нас – только рубли и кредитные карточки… Причем, машину по кредитке заправляют, а вот кормить в придорожной кафешке почему-то отказываются…
Около полуночи мы въехали в Киев. По-прежнему, без единой гривны в кармане. Так что, к критериям выбора варианта ночлега прибавился "чтобы там принимали кредитную карточку".
Встали на обочине, и (что мы, не белые люди?) вышли в интернет, посмотреть, где можно поселиться. Нашли адрес отеля, забили его в навигатор, поехали. (Правда, на следующий день выяснилось, что у нас за это выход в интернет со счета было списано около тысячи рублей, но это было уже на следующий день).
А отель находится в центре города, улица Шота Руставели. Приехали мы на указанную улицу (ночью по мосту через Днепр, да потом по ночному Крещатику! Фантастика!). А вывесок "Отель" там нет. Мы еще раз проехали по улочке, теперь уже внимательно следя за номерами домов. То же самое, нет никакой вывески. Делаем третий круг, Васильевич меня высаживает, сам включает аварийку.
Подхожу к дому с нужным номером. На нем крупная вывеска: "Благовест" и горит свет. Захожу в подъезд.
Потолок высотой метров 6. Под потолком – кованая чугунная решетка типа балконной, за которой сушится белье. Вниз уходит что-то вроде лестницы в подвал. Там сидит бабулька, что-то вяжет. Спрашиваю у нее: "Простите, мне сказали, что здесь где-то отель…" Она отвечает: "А, так это на шестом этаже. Поднимайтесь на лифте, там спросите."
Поднялись. Обычная площадка жилого дома, двери с номерами квартир. На одной из дверей действительно написано "отель".
Думаете, на этом наши злоключения кончились? Ничего подобного!
Девушка-администратор показала нам номер – очень симпатичный. На нашу фразу, что у нас пока нет гривен, только рубли, она ответила, что ничего страшного, утром банки откроются, поменяете и заплатите. Спрашиваем: а как с парковкой? Отвечает: спуститесь, повернете направо, еще раз направо, через дорогу будет въезд в арку, там охраняемая парковка, деду-охраннику покажете визитку отеля, и все. Я в предвкушении долгожданного отдыха бросила в номере сумку, и мы пошли вниз.
Увы. Деда-охранника мы так и не нашли. В одной арке было все перегорожено. В другой арке не было никаких признаков автостоянки. На единственной обнаруженной автостоянке дядька с ружжом сказал, что: никаких отелей он не знает, здесь стоянка фирмы, но за 50 гривен он готов совершить должностное преступление. Кабы еще эти 50 гривен у нас были... Если честно, хотелось плакать.
Пришлось подняться в номер, забрать сумку, и ехать дальше.
Причем. Это центр города, ночь. Свободных мест для парковки нет. Вообще.
Либо стоят паркоматы, либо знак "стоянка запрещена", либо моментально подскакивает гарный хлопчик со словами "здесь парковка платная, гроши гони". В зависимости от места торможения, запрашиваемая сумма колебалась от 25 до 50 гривен.
Мы сунулись было еще в две гостиницы. В одну нас не пустил хлопець на парковке – просто костьми лег на нашем пути: "платите за парковку или уезжайте отсюда". В другой мы даже дошли до стойки. Увиденный ценник нас впечатлил. Нет, мы с Васильевичем, конечно, позиционируем себя как высокооплачиваемых специалистов. Но не до такой степени.
В процессе поисков, Васильевичу удалось найти сбербанк (возле которого стоял знак "остановка запрещена"), и, поставив машину на аварийку, он добежал до банкомата и снял некоторое количество местной валюты. Дышать стало немного полегче.
В общем, было принято решение ехать в направлении Одессы, и на выезде из города искать что-то побюджетнее. Так и получилось, что первым нам на пути попался отель Терра Нова.
Что можно сказать? Не самый дорогой номер с огромным зеркалом во всю стену, телевизором и кондиционером, 680 гривен за двоих (принимают карточку). В номере предусмотрено все: от фена и белоснежного банного халата с белыми же тапочками, до бара и презервативов (правда, это уже за отдельную плату). Охраняемая автостоянка. О чем еще мечтать усталому автопутешественнику?
Поужинали бутылочкой минеральной воды Перье из бара, поскольку времени было почти три часа ночи, ресторан был закрыт, сил уже не было и очень хотелось спать.
Утром, оформляя выселение, спросили у девочек, где лучше оставить машину, чтобы погулять по городу? Они сказали: доезжайте до ВДНХ, там стоянка и рядом станция метро, можно доехать до любой точки города.
И мы поехали осматривать киевские красоты.
Ага, щаз!
Время около 9 утра по московскому, 8 по-местному. Солнышко еще не поднялось, птички поют, лепота. В сторону Одессы трасса пустая. А в сторону Киева – пробка, как в Москве на Ленинградке в час пик. И с каждой минутой пробка на глазах увеличивается.
И решили мы, что нечего искушать судьбу, Киеву мы явно не понравились, надо ехать дальше, в Одессу.
Первым делом надо было подкрепиться – все-таки, без малого сутки не жрамши (как заточили еще на российской стороне пачку чипсов, так и все). Поэтому свернули к ближайшей придорожной кафешке, там в меню оказался вкусный борщ и еще что-то. Короче говоря, червячка заморили.
Но.
Через пару сотен километров на обочине показалась вывеска "Ресторан САЛО", около ресторана – столовая "СССР", и кафе "Вареники". А рядом - памятник бронзовому борову в натуральную величину.


Не удержались, остановились. Не то, чтобы проголодались, но плакат обещал 50 сортов вареников и столько же видов сала. Стало любопытно. (А.Ч. Вообще-то, как потом выяснилось, такие плакаты с 50 видами вареников - местная фишка, дальше по дороге не раз попадались подобные вывески).
Столовая СССР оформлена советскими плакатами и протчими раритетами. Но обслуживание там оказалось в духе советской столовки: вьюнош-официант хмуро буркнул нам что-то типа "Здоровеньки буллы, шановни громадяне", и, услышав в ответ "Здравствуйте, товарищ…" шустренько усвистал в подсобку. Ну, и мы пошли дальше.
До ресторана мы не дошли только потому, что сначала зашли в кафе "Вареники". Обещанных 50 сортов вареников не было (не оказалось даже заказанных мной вареников с вишнями), но ассортимент все равно поражал воображение.
"Правильный" узвар – когда сахару в нем немного, и ощущается вкус и букет фруктов. Вареники с черносливом и горiхами (орехами), с куриными потрошками, с разными ягодами, несколько разновидностей вареников с картошкой (с грибами, со шкварками, с салом) – все обещало быть таким вкусным, что я, грешным делом, даже пожалела, что мы недавно поели. И – венец стола – большая тарелка с салом, нескольких разновидностей! Я такого вкусного сала никогда не ела – и подкопченное, и с перчиком, и с чесночком, и все натурально тает во рту. (Что-то мне подсказывает, что, если бы я предложила, Васильевич не отказался бы провести весь отпуск где-нибудь поблизости).
В состоянии "обожратушки" поехали дальше.

Любопытное наблюдение. В Киеве вся наглядная агитация ТОЛЬКО на украинском языке. Причем, до смешного: две продавщицы между собой разговаривают по-русски, обращаешься к ним (тоже по-русски), они тебе отвечают по-украински. С выездом из Киева, все чаще на обочине появляются плакаты двуязычные: на русском языке с переводом на украинский или наоборот. Причем, чем дальше от Киева, тем мельче украинский текст и крупнее русский.

(А.Ч. Правда, ради справедливости хочу заметить, что нигде, кроме Одессы не видел такого языкового разнообразия транспарантов. Рядышком могут соседствовать вывески на мове и на русском, тут же идиш, английский текст и рядом арабская вязь...)



По собственной инициативе немного поплутали по Крыжановке, окраине Одессы – приехали-то на день раньше – но решили все-таки ехать в забронированный отель и решать проблемы на месте.
Итак, гостиница Витязь. Интернет обещал нам:
Гостиница Витязь расположена в курортной зоне города Одессы, в 15 минутах ходьбы от песчаного пляжа Аркадии, ботанического парка и исторического центра. Удобное расположение гостиницы делает ее особо привлекательной как для людей, приехавших на отдых, так и для тех, кто посетил город с деловым визитом. По-домашнему уютные номера отеля Витязь меблированы классической деревянной мебелью. Во всех номерах есть письменный стол и шкаф, а также большинство из них оснащены телевизором и собственной ванной комнатой. Во всех зонах общественного пользования работает бесплатный Wi-Fi. На стойке регистрации, которая работает круглосуточно, вам помогут взять напрокат велосипед, а также организовать рыбалку и прогулки на пароходе по Черному морю.
Также гостям отеля предоставляется бесплатная парковка. Дерибасовская, пешеходная улица Одессы, находится в 10 минутах езды.
Благодаря удобной транспортной развязке гости гостиницы быстро и без трудностей доберутся в любую точку города.

Что оказалось на самом деле.
Классическая четырехэтажная совковая гостиница коридорного типа. Мебель со слегка перекошенными дверями и невыдвигающимися ящиками. Совершенно уникальная система трубной разводки в санузле. (Вообще, с сантехникой пришлось слегка повоевать, причем, с привлечением тяжелой артиллерии в лице местного штатного сантехника).

Wi-Fi только около стойки регистрации.
Все остальные впечатления были со знаком плюс.
Поселились мы в номере "Комфорт +" согласно местной классификации. Что это означает.
Двухкомнатный номер, в одной комнате две кровати, тумбочки, телевизор, шкаф и трюмо.

В другой комнате "обеденная" зона – два столика, стулья и холодильник.

Кондиционера не было, но погода того не требовала. Все розетки работали, а на санузле даже щеколда присутствовала! Это не центр города, но и не окраина (применительно к Москве, это между Садовым и ТТК). До исторического центра города можно доехать минут за 10-15 на трамвае, троллейбусе или маршрутке – в Одессе функции маршрутных такси выполняют не Газели, а Таты: небольшие автобусы на 20 посадочных мест, выпускаемые Бориспольским автомобильным заводом.
Место тихое, но рядом несколько кафешек, в которых можно и кофе попить, и чего посущественней. Охраняемой стоянки нет, машина стояла просто под окнами, но – повторю – место тихое. И кроме нескольких кошек, периодически гревшихся на капоте нашего Логана, больше никто на машину не посягал, несмотря на московские номера.

В 10-15 минутах ходьбы находится замечательный дикий пляж, с павильончиком "пиво-воды", с раздевалкой и даже дежурящим спасателем, зато ни одного вопля "чурчхела-кукуруза-пирожки" там не было!


Путь к пляжу лежал через "тропу здоровья" - лесопарковую зону шириной 15-20 метров, длиной несколько десятков километров, отделяющую город от моря.


Так и не приспособилась я к местной особенности прокладки маршрутов общественного транспорта: троллейбусы-автобусы идут не параллельными путями, а по кольцу, и получается, что маршрут "тудой" весьма сильно отличается от маршрута "обратно". Как сказал Васильевич, "наблюдается сильная анизотропия маршрутов". В частности, на маршруте 10 троллейбуса – я так и не поняла в итоге, по каким улицам города этот маршрут проходит. Хотя на схеме города он четко обозначен, но почему-то этот троллейбус нам постоянно попадался на прогулках по городу в самых неожиданных местах.

Когда-то, в середине 60-х годов, одной из Одесских фишек была возможность добраться до любого пляжа – Лузановки, Крыжановки, Фонтанов – на катере из морского порта. Поэтому, когда мы в первый день пошли гулять по городу, я особо не беспокоилась. Думала: догуляем потихоньку до порта, там сядем на катер, на катере, как белые люди, доплывем до Аркадии, а от пляжа до нашей гостиницы рукой подать.
Ага! Разбежалась!
Мы, уставшие вусмерть, кое-как доковыляли до порта, и оказалось, что "вспомнила бабушка, как девочкой была!". Кроме обзорных экскурсий по акватории, больше никакие катера никуда не ходят… Что делать?

Погрузились на катер "Генуя", подождали несколько раз по "пять морских" минут (А.Ч. пока наберется нужное количество желающих, правда капитан судна обещал "в порядке компенсации чуть подольше покатать"), и поплыли. Мимо маяка, который именно в этот момент включился. Мимо осыпающихся берегов и нависающих над обрывами многоэтажных новостроек. Мимо мирно дремлющих кранов, мимо большой толпы разнокалиберных яхт, мимо…мимо…мимо. В общем вернулись мы на морвокзал сильно затемно. Решили, что надо бы повторить прогулку при дневном свете (А.Ч. и захватив телеобъектив).


С утра и вечером мы честно старались попасть на пляж, чтоб поплескаться в море. (Днем это противопоказано, ибо обгорим моментально). Но не всегда получалось с пляжем. Особенно вечером. То забредем в какие-то трущобы, то на экскурсии нагуляешься так, что ноги отваливаются, то вообще в театр намылились.


Кстати, о театре.

В первый же день мы добрели до оперного театра и заглянули вовнутрь чисто из любопытства. Здание красивейшее. Несколько лет назад его открыли после реставрации. Построила его в 1887 году немецкая фирма Фельнер и Гельмер, которая спроектировала и построила более 80 театров по всей Европе. Кстати, первый оперный театр в Одессе был открыт в 1810 году, когда еще и город толком построен-то не был. Правда это старое здание было деревянным и полностью сгорело в 1873 году. Во время реставрации нынешнего здания тетра сначала хотели заменить кресла в зрительном зале на новые, но побоялись, что нарушится акустика и поэтому мебель менять не стали, а восстановили ее за бешенные деньги. Кроме того, открыли, что театр имел уникальную систему кондиционирования: под зданием было устроено помещение с ледником и система колодцев, идущая под купол. Охлажденный воздух нагнетался наверх из ледника вентилятором и после распределялся по всему зданию. Но из-за того, что фундамент (а он как и почти все в Одессе стоит на ракушняке) начал разрушаться, пришлось укреплять фундамент, бурить скважины и заливать их жидким стеклом, старинная система вентиляции была нарушена.

Так вот, зашли мы в театр, а там как раз касса открылась и народу - три калеки. Ну и мы стали в очередь за билетами. На балет не захотели идти, а вот на оперу билеты взяли. (А.Ч. правда первыми из этих "трех калек" была компания из трех бабулек, которые долго и вдумчиво выбирали на какое место взять билет, потому что им "за сто рублей надо видеть все." И напрасно кассир им объясняла, что места хорошие. А надо сказать, что когда мы еще собирались в Одессу, кто-то из знакомых заметил: "ну что вы там собираетесь делать, все ж евреи из Одессы уже уехали..." Но глядя на привередливых пожилых балетоманок я понял: из Одессы они уехали таки не все!)

На входе в театр грозный секьюрити рыкнул: рюкзак сдайте в гардероб. Гардеробщица напротив, подчеркнуто вежливая, я бы даже сказала, интеллигентка старой закалки, предложила бинокль и выдала тяжелый латунный номерок с эмблемой театра.

(А.Ч. в антракте я забрал из рюкзака фотоаппаратуру и сумел поснимать интерьеры. )


Давали "Севильского цирюльника." Опера шла на итальянском. На табло, висящем над сценой, бегущей строкой выдавали перевод на мове. Что сказать? Альмавива несколько раз петухов таких смачных выдавал. А когда запел серенаду, то было ощущение, что пел он в одной тональности, а арфистка из оркестра изображала гитару совсем в другой тональности. Но может просто из-за того, что арфистку посадили совсем в глубине оркестровой ямы, солисту было элементарно не слышно сопровождения. В остальном зрелище получилось весьма кашерное. Фигаро - выше всяких похвал. Яркий голос. Хорошая игра. Розина даже не предпенсионного возраста, весьма фигуристая, и почти не промахивалась мимо нот. К тому же у художественного руководителя театра, Василия Навроцкого, исполняющего партию Дона Базилио, случился день рождения. О чем артисты доложили публике в середине второго действия (там, где Дон Базилио должен получить кошелек и сказаться больным) вместо кошелька была бутылка шампусика, а вместо россиниевского (точнее стербиниевского) текста звучало "С днем рож-де-ни-и-и-и-я!", что, впрочем, нисколько не помешало публике воспринимать легендарную музыку величайшей оперы гениального итальянца. Тем более, что перевод на мове был из первоисточника.



Когда мы покинули театр, увидели множество комфортабельных автобусов, развозивших публику по окрестным базам отдыха и санаториям. ( А.Ч. Наша соседка по ложе приехала на спектакль из Минска, не только на спектакль конечно, но все же. Она спросила:
- Интересно, а одесситы в театр-то свой часто ходят?
- Естественно, - ответил я, - примерно так же как москвичи в Большой. Только когда кого-то из дорогих гостей сводить надо.)


Днем на катере нам так и не удалось покататься, но на пару экскурсий мы попали: обзорная экскурсия по городу и погуляли по катакомбам. На Приморском бульваре сидели две бабульки из экскурсионного бюро. Нас записали, спросили телефон для связи. Вечером, накануне экскурсии, на телефон свалилась СМС с местом и временем отправления и номером автобуса. Экскурсионное бюро называется "Тудой-сюдой", там большая экскурсионная программа. За сотню гривен с носа два-два-с-половиной часа экскурсовод с вами будет разговаривать на разные темы, связанные с Одессой.

В первый день нас провезли по городу, рассказали об отцах-основателях и градоначальниках, показали основные достопримечательности - собственно вверху оно перечислено.

В Одессе огромное количество памятников. Одесситы гордятся своими знаменитыми земляками, причем к землякам относятся не только те, кто родился в Одессе, но и просто жил и творил: Вера Холодная,

Валентин Катаев, Илья Ильф и Евгений Петров, Исаак Бабель, Леонид Утесов,

Иван Бунин, Владимир Филатов (который офтальмолог), Николай Гоголь

и даже Сашенька Пушкин.

Так же часто упоминаются Дюк Ришелье, Адмирал Де Рибас, князь Воронцов, Давид Гоцман (в Одессе это культовый фильм, его цитируют по любому поводу), Мишка Япончик, Остап Сулейман Берта Мария Бендер Бей, Петя с Гавриком, Киса Воробьянинов и даже легендарный Лаокоон (А.Ч. Патриоты города утверждают, что в ватиканском музее хранится только копия скульптуры Агессандра Родосского, а вот оригинал как раз находится перед Археологическим музеем города Одессы.)


Пишу и думаю: если расписывать все, что мы узнали интересного об истории города, то стучать по клавишам придется очень долго. Если заинтересует, то напишу отдельно. Тем более, что по-хорошему надо бы в Одессу еще раз наведаться, причем желательно в ближайшие несколько лет, ибо историческая часть города разрушается со страшной силой, об этом с горечью не раз говорили одесситы. А пока, мы покидали "жемчужину у моря."


Дорога до Краснодара была не столь интересна. Точнее, она могла бы быть интересной, если бы не некоторые товарисчи.
Планы у нас (как обычно) были таки наполеоновскими. С утра – собраться, сдать номер, быстренько съездить на экскурсию по катакомбам, и стартовать.
Ага, счаззз!
Экскурсию проводил уже знакомый нам экскурсовод по имени Владислав. Владеющий темой. Очень хорошо владеющий языком. Единственная беда – темы экскурсий оба раза глобальные, и в заявленные два часа ну никак не втискивались.

Выйдя из микроавтобуса, мы направились было в сторону гостиницы. Но мне легко удалось соблазнить Васильевича на прощальный обед в полюбившемся нам кафе "Бочка". Я надеялась еще раз откушать их замечательную скумбриЮ. Увы. Скумбрия уже закончилась (А.Ч. Наверное уплыла в/на Турцию). Нет, ничего плохого не скажу, предложенный нам взамен палтус был весьма хорош, но он не был ТОЙ САМОЙ СКУМБРИЁЙ…
В расстроенных чувствах мы доехали до гостиницы, погрузились в Логан, и поехали дальше. (А.Ч. Но вот мороженое, которое было съедено после палтуса, пожалуй, было лишним. Оно никак не хотело укладываться в желудке и стучалось наружу. Бигмачек по дороге нам не встречалось, но зато на выезде из города обнаружился огромный торговый комплекс. Без большой нужды бы мы туда не завернули.)

Зашли по дороге в местный магазин типа ОБИ. Естественно, я решила пробежаться, поглазеть, что почем и какие фасоны стройматериалов носят используют в Одессе. Я понимаю, у этих жовто-блакитных них все ингредиенты под боком. Но – какая же красивая у них керамическая плитка местного производства!!! Разнообразию ассортимента можно только позавидовать.
А дорога вела нас все дальше и дальше, к новым приключениям. Проехали Николаев, Херсон, Каховку (новую). Стемнело. Я начала намекать, что пора бы и остановиться на ночлег. Под Мелитополем то же самое попытался сделать навигатор (девушка завела нас в какую-то промзону, заросшую травой выше пояса. Подозреваю, что мы в темноте свернули на какую-нибудь старую дорогу, которой нормальные автовладельцы уже не пользуются.) Но Васильевич был непреклонен: вперед! Вперед! Вперед! (А.Ч. Ну, блин, на дворе ночь, сколько до границы - хрен его знает, грошей в кошельке на одну заправку бензина, двухполоска с непонятной обочиной, а ей ночевку, видите ли, охота).


Приморск, Бердянск, Мангуш скрылись из виду. Вместе с ними растаяла моя слабая надежда напоследок искупаться еще и в Азовском море. Не то, чтобы искупаться – я его даже не увидела ни разу. (А.Ч. Увидела, утром и на территории России, правда немного в стороне от дороги... на горизонте. )
На выезде из Мариуполя Васильевич сдался. Мы остановились в тихом местечке, попытались разложить сидения нашей машинки в лежачее положение. Почему-то сиденье полностью не разложилось – не знаю, то ли дефект конструкции, то ли что-то помешало. Но даже в полуразложенном виде в машинке удалось заснуть. (А.Ч. А не надо всякую фигню на заднее сиденье и в проход класть.) (О.Ч. Это нужная фигня.)


Через несколько часов, с первыми лучами солнца, замерзшие, но посвежевшие, мы продолжили свой путь к границе.
Не обошлось без эксцессов. Остановились на обочине по естественным причинам. Неглубокий овражек, уютные кустики, зелень. В обозримом пространстве лежал единственный камень. И именно об него я споткнулась, упала, содрала кожу на ноге. Между прочим, ссадина не зажила до сих пор. (А.Ч. Я долго искал подходящее место, чтобы и остановиться можно было нормально, и кустики, и уютно. Нашел.)


Проезд через границу я вспоминаю смутно. На все про все мы потратили минут 15, я даже не успела осознать, что к чему – и вот уже мы в России. Читай: появились колдобины и ямочный ремонт асфальта. (А.Ч. На воротах на российской стороне погранец встретил нас фразой:
- Громадянам треба...
Но, споткнувшись на полуслове взглядом о наши краснокожие паспортины, замолк, и быстро проговорил:
- Ой, что это я? Извините, здрасьте, проезжайте!
На стандартный вопрос:
- Алкоголь, оружие, сильнодействующие лекарства везем?
Я поинтересовался в ответ:
- Литр муската считается?
Короткий взмах рукой, штамп в паспорте и мы на родине.)
Дальше уже не интересно. Таганрог, Ростов-на-Дону, Краснодар.
Свозили родителей к старому дому, пофотали. Все перестроено, запущено. Через пару дней стартовали по М4 обратно в Москву. Проскочили удачно, даже в Тарасовке почти не толкались. Рассказывать особо нечего. Ну, в очередной раз поели жареную рыбу в кафе "Дон" у Аксая, ну, переночевали в гостинице в Миллерово, закупили некоторое количество вкусняшек по дороге, и на следующий день были дома.
Лучше еще поговорим за Одессу. Но чуть позжее...

Много лет мне хотелось вернуться в Одессу, еще раз пройти по улицам этого города, поискать дома, в которых была когда-то с бабушкой, может быть, если повезет, найти кого-нибудь, кто ее еще помнит.

Не знаю, стал ли факт рождения в церкви таким основополагающим фактором, или все дело в немецко-украинском правильном воспитании. Но всю свою жизнь бабушка моя была очень добрым, светлым человеком, надежным тылом сначала своей семьи, потом семьи своей дочери, моей мамы. И пока она была в силах, каждое лето она возила меня в Одессу, лечить мои постоянные простуды и ангины целебной морской водой и грязями. Родственников в Одессе у нее почти не осталось – сначала Гражданская, потом Отечественная война унесла и братьев, и мужа, и сына. Она ездила к своим подружкам по гимназии, по танцклассу.

Я до сих пор иногда вспоминаю, какие у них были старинные деревянные шкафы с резными дверцами, иногда отделанными перламутром или с металлическими "кружевными" накладками – по их завитушкам так занимательно было вести пальцем. У бабушкиных подруг в домах всегда было столько интересного – вышитые салфетки на всех горизонтальных плоскостях, резные ставни на окнах (которые закрывались на ночь и на самое жаркое время дня), фарфоровые статуэтки с удивительно четко прорисованными лицами, шкатулки с дивными пуговицами и остатками кружев – если женщины увлекались разговором, мне иногда удавалось соорудить себе что-то, напоминающее старинное платье или шляпку. Как правило, увидев мое творение, они необидно смеялись и снимали с меня все эти мережива, прикраси и витребеньки.

А еще, мне, выросшей в современном городе, были удивительны литые чугунные лестницы, которые отзывались на малейшее прикосновение, и так замечательно гремели, если по ним топнуть посильнее.

(А бабушка в этот момент всегда обычно ругалась: "Не гупай!")

И запах - на кухне, как правило, пахло смесью керосина, сухого спирта и того, что готовилось на примусе в данный момент. В комнатах пахло травами, чуть-чуть нафталином, какими-то лекарствами, и чем-то еще, так и неопознанным мной до сих пор. И еще один запах в памяти до сих пор: свежеотрезанный ломоть только что принесенной из булочной, еще горячей паляницы, намазанный свежесваренным абрикосовым вареньем… Такой вкусноты я с тех пор не ела.

А с чем можно сравнить вкус воды из-под крана, когда набегаешься на улице, влетишь во двор и приникнешь губами к медному носику? Вода брызжет сильной струей, заливается за шиворот и в сандалии. И бабушка ругается: "Прекрати! Опять горло заболит!" А еще, там росла огромная черешня, я на нее залезала и ела спелые ягоды, не слезая с дерева. (Вообще-то, на участке росла еще абрикосина, и под ней тоже можно было набрать вкуснятины, но там стояла собачья будка, собака была некрупная, но брехливая, и я ее боялась). А запах прогретой солнцем пыли? С чем его можно сравнить?

Увы. Мои попытки ностальгии не удались.
Для начала, я повезла Васильевича на Хаджибеевский лиман.

Что я помнила из того района? Трамвайный круг возле моста с небольшим базарчиком, на котором можно было купить замечательно вкусные помидоры, вареную кукурузу, брынзу (бабушка говорила, что на этом базарчике она особенного вкуса) и чисто одесское лакомство – "рАчки". Вареные креветки продавались как семечки, небольшими стаканчиками, за 10 копеек можно было купить большой кулек и грызть всю дорогу до конечной остановки (бабушка, как правило, давала мне этот кулек уже в трамвае, и таким образом, я большую часть дороги была "при деле" и не шкодила). Сразу за мостом, чуть в глубине, стоял старый дом, про который бабушка говорила, что она в нем выросла. Я не знаю, почему она никогда не пыталась выйти из трамвая и подойти к этому дому поближе. Только смотрела из окна. Но каждый раз, когда мы ехали, она старалась выбрать такое место в трамвае, чтобы увидеть этот дом из окна. Мы долго-долго ехали на трамвае сквозь заросли камыша. Именно сквозь заросли, потому что длинные серебристо-серые листья камыша хлестали трамвай по бокам и, если бы бабушка не следила за мной, я бы обязательно постаралась ухватиться за лист (и неизбежно порезалась бы его острым краем, так что бабушка бдила не просто так). Потом мы с бабушкой выходили из трамвая и доходили до пляжа. Лиман – это не море, там вода теплая и везде мелко, и бабушка разрешала мне талапаться в воде пока не надоест. Единственной неприятностью была необходимость мазать горло лечебной грязью. Бабушка мазала мне горло, дожидалась, пока слой грязи подсохнет, и отпускала меня в лиман, предупреждая: "горло не мочить!" Не знаю, чего было в этом лечении больше, пользы или внушения, но после такого лета мне иногда удавалось продержаться без постоянных ангин до весны.
С таким букетом воспоминаний я приехала на Херсонский сквер.
Первым звоночком было то, что в сквере на конечной остановке трамвая рынка (и, соответственно, рачков) не было. Вообще. Правда, надо признать, что когда мы возвращались, около трамвайной остановки все-таки появилось несколько женщин с пучками зелени и виноградом.

В тот момент я еще не слишком расстроилась – я помнила, что на самом лимане тоже продавались рачки, и надеялась купить их там. Ага, как же!

Камыш по-прежнему нахально лез в окно трамвая, но народу в трамвае было – по пальцам пересчитать. Вид конечной остановки навевал ассоциации со "Сталкером" Тарковского – такое же запустение. Да и само здание остановки, похоже, не ремонтировалось с начала 60-х годов. Подозреваю, что оно и стоит-то только потому, что строили его перед первой мировой войны бельгийцы, с очень большим запасом прочности.

Вместо привычного пляжа был берег, заваленный обломками бетонных плит. На берегу была вывеска "платная рыбалка", стоял автомобиль и дядька торговал вяленой рыбой. На обратном пути у него мы купили рыбца, жутко соленого, с ростовским не сравнить! А вдоль берега стояли мужики с удочками. Мы с трудом нашли, таки, незанятый спуск к воде, немного посидели там, помочили ноги, поиграли в воде с креветками.

Если опустить в воду ногу или руку, и не шевелиться, то креветки наползают на нее как тараканы, но при малейшем движении очень забавно отпрыгивают.

На обратном пути было несколько забавных чисто одесских ситуаций. Васильевич начал фотографировать остановку – сидящие на остановке рыбаки тут же начали рассказывать, когда и кто это все строил. Тут же оказалась женщина в летах, потребовавшая от мужиков, чтобы они выражались культурно: "на остановке дети и женщины, нечего им всякие глупости слушать!" Пока мы ехали обратно на Пересыпь, эта дама пересказала Васильевичу всю свою жизнь ( А.Ч. Дык, обнаружились свободные уши в пределах шаговой доступности. Тетка сначала сидела молча, потом оглянулась и спросила:
- А какой сегодня, извиняюсь, день недели?
- Вторник, - легкомысленно отозвался я.
Дальше можно было ничего не говорить. Я услышал историю про ее двух сыновей, мужа-деспота, про работу в больнице, грязелечебнице и фармакологической компании, про падение нравов современной молодежи и тяжелую жизнь крестьянства на батькивщине и т.д. и т.п.)
Пока Васильевич знакомился с бытом и нравами местного населения, я смотрела в окно, и пыталась вспомнить хоть что-нибудь. Когда-то на горке как грибы были рассыпаны патриархальные одноэтажные хаты с палисадниками. Теперь на этом месте я видела филиал Каширского строительного рынка. Массовая коттеджная застройка коснулась не только ближайшего Замкадья. А промышленные предприятия, на реконструкцию которых у города денег нет, мало-помалу разрушаются. (А.Ч. Тем не менее в магазинах полно товаров местного производства. От, пардон, туалетной бумаги до разнообразных продуктов. Как в фильме "Дежавю": "тут химфабрика, там - металлургический завод. Сделаем Одессу гигантом советской промышленности".)

От бабушкиного дома еще остались стены, но крыши уже нет. А недалеко построена очень красивая церковь. Может быть, если еще раз попадем в Одессу, загляну туда. Вдруг хоть там, в старых книгах, что-нибудь будет написано про бабушку?
С Хаджибеевского лимана мы (все равно, день для купания был потерян) поехали на Слободку.

Там облом случился еще больший.
Я помню Слободку как тихое патриархальное место с одноэтажными домиками по обеим сторонам улиц. Но, похоже, что Слободка тоже становится потихоньку районом современной индивидуальной застройки бизнес-класса. Я не узнала вообще ничего.

Более того. Оказалось, что улицы там узенькие (а мне когда-то казалось, что на другую сторону улицы надо было долго-долго идти). Я тщетно пыталась найти тутовое дерево, которое росло на углу улицы, на которое мне не разрешалось залезать, потому что его ветки могли сломаться под весом пятилетней девочки.

Единственное тутовое дерево, которое я увидела на Слободке, было диаметром около метра, и нижние ветки его находились на уровне третьего-четвертого этажа. Кстати, любопытное наблюдение: в Одессе на улицах вообще очень высокие деревья – по сравнению с Москвой. То ли они старше, то ли просто им там комфортнее расти.
Я ходила по улицам с знакомыми названиями – Дальневосточной, Яши Гордиенко. Даже удалось поспрашивать жителей. Увы. Как правило, отвечали: "мы здесь живем недавно, мало кого знаем из соседей". Причем, местные жители, как правило, очень доброжелательные, с удовольствием вступают в разговор.

Идем по тихой пустой улице на Слободке, видим, что женщина вышла погулять с собакой. Я у нее спрашиваю, не помнит ли она таких-то, одна бабушка жила на углу улицы, другая в глубине. "Нет, я здесь живу недавно, никого еще не знаю." Ну, ладно, спросили и пошли дальше. Так она, вернувшись домой, не поленилась поинтересоваться у мужа, тот вспомнил, что, дескать, да, жили когда-то тут с такой фамилией, и в таком-то доме живет ее родственник. Чтобы сказать нам об этом, та женщина сначала бежала за нами полтора квартала (мы-то уже прилично так отошли), а потом еще издали проконтролировала, чтобы мы свернули куда надо. К сожалению, информация оказалась ложной – просто совпала фамилия.

Это – Одесса.

Несколько лирических отступлений об Одессе и одесситах.
Поздний вечер, нам надо пересаживаться с одного трамвая на другой. Судя по карте, остановки находятся недалеко друг от друга. Выходим из трамвая, отходим в сторону, разворачиваем карту. Тут же подходит улыбчивая девушка: "Вам помочь?" Говорю ей, дескать, где-то здесь должна быть остановка трамвая… "Так",- говорит девушка: "переходите площадь вон туда, мимо Макдональдса. Там будет скамейка, садитесь на нее и уже ждете трамвая."


Еще один поздний вечер (еще более поздний, мы с удовольствием послушали "Севильского цирюльника" в оперном театре, потом зашли в кафешку перекусили), сидим на той самой скамейке на остановке того самого трамвая. Рядом с нами группа гостей Одессы. Подъезжает какой-то "левый" трамвай, вагоновожатая - этакая тетя Соня - говорит, что это последний, больше трамваев не будет, а дежурный только-только в обратную сторону пошел. Народ загружается в трамвай - как это обычно происходит: подходишь в ступеньке трамвая, спрашиваешь у вагоновожатой, доедет ли трамвай до нужного места, затем – в случае положительного ответа – заходишь в вагон. Я напрягаю память, вспоминаю приметные места, откуда можно дойти до нашего отеля, называю "тете Соне" свой ориентир, мы проходим в вагон, вагон трогается... проезжает полторы остановки... тормозит у переулка, дверь открывается, вожатая выглядывает из кабины и зычным голосом выводит:
-Женщина с молодым человеком, таки куда вы так далеко пошли и сели? Вам уже выходить!
Мы объясняем, что вообще-то нам нужен проспект Шевченко и интересуемся, в какую сторону нам теперь идти? Секундная пауза, затем – "ша, сидите пока, я скажу, када надо будет".
Через какое-то время трамвай останавливается посреди улицы, между остановками, и женщина подробнейшим образом объясняет нам, куда идти и где поворачивать, чтобы попасть домой.


Еще ситуация. Заходим поужинать в кафе, заказываем всего понемногу. В числе прочего заказываем "Одесские закусочки", т.е. большая тарелка типа менажницы, на которой выложены чисто одесские лакомства: икра из синих (баклажанная), сало, форшмак, и – мечта гурмана – тюлечка пряного посола с травами. Все это безумно вкусно. Но в конечном итоге мы немного не рассчитываем свои возможности, и на то, чтобы доесть эту тюлечку, у нас уже объема желудка не хватает. Официантка подходит убрать тарелки, и с непередаваемым трагизмом в голосе спрашивает: "А что, неужели наша тюлечка вам не понравилась?"


Отдельно расскажу про кафе "Бочка" на углу Пушкинской улицы и Привокзальной площади. Кафе – чудо, всем рекомендую. Впервые мы туда попали благодаря стечению обстоятельств: а)искали сбербанк, б)я натерла ногу, и, самое главное, в)меню обещало жареную рыбу нескольких сортов. Побывать в Одессе, и не попробовать свежей рыбки? Зашли в кафе, сели в тихом уголочке (для некурящих). А потом наступили на те же грабли: заказали жареную на гриле скумбриЮ и порцию бичков. Бички были очень вкусные, но – ни в какое сравнение не шли со скумбриёй. Все понятно: эта скумбрия, может быть, еще утром в море плавала, а в обед уже попала к нам в тарелки. Но до чего же это было вкусно! Рыба таяла на языке и глотательные движения не подчинялись рассудку. Потом было очень вкусное мороженое с ягодками настоящей изабеллы, и достаточно приличный чай (даже на наш избалованный вкус). Да, есть в этом кафе еще одна незабываемая фишка – туалет! Я первый раз встретила такую конструкцию: унитаз-трон. То есть, дверь в туалет находится на уровне подвала, а сам унитаз установлен на уровне первого этажа, и чтобы подойти к унитазу, надо подняться по крутой, под 45 градусов, лестнице ступенек на 15. Пока поднимаешься, в голове возникают довольно забавные ассоциации.


Зашли в это же кафе перед отъездом. Заказали одно – другое.
- Хлеб, - спрашивает официантка, - какой будете?
- Ну давайте ржаного пару кусочков – отвечаю.
Ушла. Через несколько минут возвращается:
- Извините, ржаного нет…
- Давайте какой есть.
- Ага.
Еще через пяток минут, прибегает запыхавшаяся, с кирпичиком бородинского в магазинной упаковке и радостно:
- Есть ржаной!


Еще одно кафе. На входе встречает администратор и вопросительно смотрит на нас. Спрашиваю:
-Скажите, у вас можно поужинать?
Тетенька расплывается в улыбке и с непередаваемой интонацией выдает:
- Не можно, а нужно! ЗахОдьте!


По дороге с пляжа посетили супермаркет. Набрали продуктов на ужин. Подходим к кассе. Девушка –кассир:
- Пакет будете брать?
- Будем.
- Вам какой: маленький, средний, большой?
- Ну… давайте большой…
Смотрит на наши покупки и тоном, не допускающим возражений:
- Вам среднего хватит!


По темноте возвращаемся с концерта одесского клуба авторской песни, базирующегося в самой настоящей обсерватории, затерянной в дебрях парка имени Тараса Шевченки. Картина маслом: по аллее, ведущей вглубь парка на большой скорости пролетают несколько дорогих внедорожников. Слышим замечание от прогуливающейся невдалеке парочки:
- Ну ты глянь, братки пописять заехали! Больше ж места в Одессе нету где!


Идем по улице, предвкушая грядущую экскурсию в катакомбы. У подворотни стоят два молодых человека и продолжают разговор:
- Да ты у кого хошь спроси!
- И спрошу! – и обращаясь уже к нам:
- Скажите, а вы любите Одессу?


Сквер возле Приморского бульвара. Прогуливаемся, никого не трогаем. Подходит молодой хлопчик с фотомыльницей:
- Разрешите я ваши улыбки сфотографирую?
- ???
- У вас такие замечательные улыбки.
Ладно, фотаемся. Гуляем дальше. Метров через 50 подходят две девочки с мобильниками:
- А можно мы ваши улыбки сфотографируем?
- Да нас, вроде как уже…
- Ничего страшного, такие улыбки хорошие!
Флеш-моб у них, оказывается.



Это – Одесса. Как сказал мой муж, они не прикалываются, они в самом деле такие. Приезжайте, убедитесь сами.

ЗЫ. За полторы недели пройдено 4450км. Пока машинка нравится :)